Альтмарке и Укермарке, а также в плодородном Гавельланде к западу от Берлина, было достаточно пахотных земель, чтобы поддерживать интенсивное выращивание зерновых, и здесь к 1600 году появились признаки реальной экономической жизнеспособности. В благоприятных условиях длинного европейского цикла роста шестнадцатого века помещики из бранденбургской знати сколотили внушительные состояния, производя зерно на экспорт. Свидетельством этого богатства стали изящные дома в стиле ренессанс - практически ни один из них не сохранился - построенные зажиточными семьями, растущая готовность отправлять сыновей за границу для получения университетского образования и резкий рост стоимости сельскохозяйственной собственности. Волны немецких иммигрантов XVI века, прибывших в Бранденбург из Франконии, Саксонских земель, Силезии и Рейнской области, чтобы поселиться на незанятых фермах, стали еще одним признаком растущего благосостояния.
Однако мало что говорит о том, что прибыль, полученная даже самыми успешными домовладельцами, способствовала росту производительности или долгосрочному экономическому росту в более чем локальных масштабах.6 Манориальная система Бранденбурга не высвобождала достаточного количества избыточной рабочей силы и не создавала достаточной покупательной способности, чтобы стимулировать развитие городов, характерное для Западной Европы. Города этой территории развивались как административные центры, в которых размещались местные мануфактуры и торговля, но их размеры оставались скромными. В 1618 году, когда началась Тридцатилетняя война, в столице, объединенном поселении, известном в то время как Берлин-Цельн, проживало всего 10 000 человек - основное население лондонского Сити в это время составляло около 130 000.
DYNASTY
Как эта бесперспективная территория стала сердцем могущественного европейского государства? Отчасти ключ к разгадке кроется в благоразумии и амбициях правящей династии. Гогенцоллерны были кланом южногерманских магнатов. В 1417 году Фридрих Гогенцоллерн, бургграф небольшой, но богатой территории Нюрнберг, приобрел Бранденбург у его тогдашнего суверена, императора Сигизмунда, за 400 000 венгерских золотых гульденов. Сделка принесла не только землю, но и престиж, ведь Бранденбург был одним из семи курфюршеств Священной Римской империи - лоскутного одеяла из государств и землячеств, простиравшихся по всей немецкой Европе. Получив новый титул, Фридрих I, курфюрст Бранденбургский, вступил в политическую вселенную, которая с тех пор полностью исчезла с карты Европы. Священная Римская империя германской нации" была, по сути, выжившей из средневекового мира универсальной христианской монархии, смешанного суверенитета и корпоративных привилегий. Это была не "империя" в современном англоязычном понимании системы правления, навязанной одной территорией другим, а рыхлая ткань конституционных механизмов с центром в императорском дворе и охватывающая более 300 суверенных территориальных образований, сильно различавшихся по размеру и правовому статусу.7 В число подданных империи входили не только немцы, но и франкоязычные валлоны, фламандцы в Нидерландах, а также датчане, чехи, словаки, словенцы, хорваты и итальянцы на северной и восточной периферии немецкой Европы. Главным политическим органом империи был имперский совет - собрание посланников, представлявших территориальные княжества, суверенные епископства, аббатства, графства и имперские вольные города (независимые мини-государства, такие как Гамбург и Аугсбург), которые составляли "владения" империи.
Председателем этого пестрого политического ландшафта был император Священной Римской империи. Его должность была выборной - каждый новый император должен был выбираться курфюрстами, - так что теоретически этот пост мог занять кандидат из любой подходящей династии. Однако на практике, начиная с позднего Средневековья и вплоть до формального упразднения империи в 1806 году, выбор практически всегда падал на старшего представителя мужского пола из рода Габсбургов.8 К 1520-м годам, после череды выгодных браков и удачных наследований (прежде всего в Богемии и Венгрии), Габсбурги стали самой богатой и могущественной немецкой династией. В состав земель богемской короны входили богатое полезными ископаемыми герцогство Силезия и маркграфства Верхняя и Нижняя Лужица - крупные центры мануфактурного производства. Таким образом, двор Габсбургов контролировал внушительную территорию, простиравшуюся от западных окраин Венгрии до южных границ Бранденбурга.
Став курфюрстами Бранденбурга, франконские Гогенцоллерны присоединились к небольшой элите немецких князей - всего их было семь - с правом избирать человека, который станет императором Священной Римской империи германской нации. Титул курфюрста имел огромное значение. Он давал символическое превосходство, которое находило видимое выражение не только в суверенных знаках отличия и политических ритуалах династии, но и в тщательно продуманных церемониях, сопровождавших все официальные мероприятия империи. Это позволяло бранденбургским государям периодически обменивать избирательный голос территории на политические уступки и подарки от императора. Такие возможности появлялись не только по случаю настоящих императорских выборов, но и во все те времена, когда еще царствующий император стремился заручиться предварительной поддержкой своего преемника.
Гогенцоллерны упорно трудились над укреплением и расширением своей вотчины. Небольшие, но значительные территориальные приобретения происходили почти в каждое правление вплоть до середины XVI века. В отличие от нескольких других немецких династий в регионе, Гогенцоллернам также удалось избежать раздела своих земель. Закон о престолонаследии, известный как Dispositio Achillea (1473), закрепил наследственное единство Бранденбурга. Иоахим I (р. 1499-1535) нарушил этот закон, приказав разделить свои земли после смерти между двумя сыновьями, но младший сын умер без потомства в 1571 году, и единство марки было восстановлено. В своем политическом завещании 1596 года курфюрст Иоанн Георг (р. 1571-98) вновь предложил разделить марку между своими сыновьями от разных браков. Его преемнику, курфюрсту Иоахиму Фредерику, удалось удержать бранденбургское наследство, но только благодаря угасанию южной, франконской линии семьи, что позволило ему компенсировать младшим братьям земли за пределами бранденбургской вотчины. Как видно из этих примеров, Гогенцоллерны XVI века все еще мыслили и вели себя как вожди кланов, а не как главы государства. Однако, хотя искушение поставить семью на первое место продолжало ощущаться и после 1596 года, оно никогда не было настолько сильным, чтобы возобладать над целостностью территории. Другие династические территории этой эпохи с течением поколений распадались на все более мелкие земли, но Бранденбург оставался целым.9
Император Габсбургов занимал важное место на политическом небосклоне берлинских курфюрстов Гогенцоллернов. Он был не просто могущественным европейским принцем, но и символическим стержнем и гарантом самой империи, чья древняя конституция лежала в основе всего суверенитета в немецкой Европе. Уважение к его власти сочеталось с глубокой привязанностью к политическому порядку, который он олицетворял. Однако все это не означало, что император Габсбург мог контролировать или единолично руководить делами внутри империи. Не существовало ни имперского центрального правительства, ни имперского права на налогообложение, ни постоянной имперской армии или полиции. Подчинение империи своей воле всегда было вопросом переговоров, торга и маневров. При всей своей преемственности со средневековым прошлым Священная Римская империя была весьма подвижной и динамичной системой, характеризующейся неустойчивым балансом сил.
РЕФОРМАЦИЯ
В 1520-х и 1530-х годах энергия, высвобожденная немецкой Реформацией, взбудоражила эту сложную систему, породив процесс галопирующей поляризации. Влиятельная группа территориальных князей приняла лютеранское исповедание, а также около двух
